Как это работает

Интервью с профессором  Джорджио Нардонэ, Апрель, 2014. Москва.

Джорджио Нардонэ – основатель и директор Центра Стратегической Терапии (ЦСТ) в Ареццо. Краткосрочная Стратегическая Терапия по методу профессора Джорджио Народнэ сегодня известна далеко за пределами Италии, этот подход зарегистрирован в России.

Представительство ЦСТ существует в России с 2003 года, на русский язык переведены книги Дж.Народнэ, организовано обучение специалистов по двухгодичной программе Мастер, которая функционирует теперь не только в Москве, но и в Новосибирске. Профессор во время последнего приезда в Москву дал интервью, которое предлагается вашему вниманию.

DSC00518-150Елена Первышева (Е.П.) Джорджио, это уже Ваш седьмой визит в Москву! После Вашего первого приезда в 2009 году мы начали обучение российских специалистов по программе Центра Стратегической Терапии. Сейчас идёт шестой набор слушателей на программу специализации по Вашему методу. В России и в Москве существуют разные подходы и школы психотерапии и вопрос о том, какую предпочесть не всегда очевиден. Если бы Вы аргументировали выбор Вашего подхода, что бы Вы сказали потенциальным слушателям?

DSC00450-150ДЖОРДЖИО НАРДОНЭ (Дж.Н.) Основание для выбора Краткосрочной Стратегической Терапии по сравнению с другими психотерапевтическими подходами, без сомнения заключается, прежде всего, в ее высокой эффективности, которую данная модель продемонстрировала при ее применении к различным формам психопатологии, например, таким как панические атаки, обсессивно-компульсивное расстройство, анорексия, булимия, депрессия и др. В отношении этих расстройств было проведено эмпирико-экспериментальное исследование, ходе которого на тысячах случаев были отработаны протоколы лечения, которые приводили к быстрым и эффективным результатам. Второй аргумент – быстрота достижения результата, для которого требуются месяцы, а не годы. В большинстве случаев терапевтическое изменение достигается в пределах трех сессий. Это, без сомнения, наиболее существенные аргументы. Однако необходимо добавить, что наша модель – это развитие традиционной модели школы Пало Альто, и работы Пола Вацлавика, который был моим учителем и наставником, с которым мы вместе в течение более 20 лет разрабатывали новаторские техники, и когда его не стало я продолжил эту работу. Вместе с группой своих коллег, которые работают по всему миру, мы смогли разработать терапевтические стратегии и стратагемы для наиболее устойчивых форм патологии: так для обсессивно-компульсивного расстройства (разнообразные навязчивости) и панических атак эта модель действительно показывает наивысшую эффективность.

Е.П. Как «работает» Краткосрочная Стратегическая Терапия? Каковы ее сильные стороны?

Дж.Н. Чтобы дать наиболее доступное объяснение того, как функционирует Краткосрочная Стратегическая Терапия (КСТ), мы должны, прежде всего, обратиться к основному рабочему понятию этого подхода – понятию «предпринятая попытка решения» проблемы. Если предпринятая попытка решения не действует, то ее повторное использование только осложняет и усугубляет проблему. Это означает, что стратегический психотерапевт на первой консультации с клиентом определяет, в чем состоит его проблема, выясняет, в чем заключается терапевтическая цель работы и затем концентрируется на исследовании того, какие действия человек предпринимал для решения проблемы, которые не только не принесли результата, но чаще всего привели к осложнению ситуации.

С помощью исследования такого типа тщательно изучались специфические обстоятельства, которые сопутствуют устойчивому существованию различных расстройств. Это была первая часть экспериментального эмпирического исследования. Во второй части, которой я посвятил последние почти 25 лет, именно найденные терапевтические решения, действительно эффективные и экономные в области решения человеческих проблем, потом позволили прийти к пониманию того, как функционируют определённые расстройства, в отношении которых данный подход оказался в самом деле очень эффективным. И это не случайно, что структура некоторых сложных расстройств, таких как разновидности обсессивно-компульсивного расстройства (разнообразные навязчивости) или расстройство вызванной рвоты (вомитинг) – разновидность нервной булимии или нервной анорексии – стали действительно понятны и представлены научному психотерапевтическому сообществу исключительно благодаря этой методологии исследования. Следовательно, можем сказать, что наша модель — это инструмент, посредством которого мы находим решения, применение которых, позволяет не только решить проблему, но и раскрыть, как она функционирует, то есть понять, как существует и поддерживается проблема.

Е.П. По своей эффективности Ваша работа напоминает волшебство. Как Вы объясняете такую успешность Вашей модели?

Дж.Н. Вопрос о «магическом» эффекте стратегического вмешательства имеет давнюю историю. В адрес великих терапевтов прошлого – Милтона Эриксона, Джона Уикленда, Пола Вацлавика – часто звучали высказывания о том, что все, что они делали не было моделью терапии, а было только их личным даром. Что касается меня — даже если это мне часто приписывалось – я убежден в необходимости систематического исследования, проводимого с помощью метода, о котором я сказал раньше. Наш подход в начале несомненно основывался на творчестве, но затем развился в настоящую терапевтическую технологию. Сегодня в нашем распоряжении имеются разработанные протоколы лечения наиболее важных психопатологий, которые направляют работу терапевта, начиная с первых шагов до достижения поставленной цели или до полного излечения расстройства.

Каждая фаза терапевтического процесса была изучена как на уровне логических процедур, принятых для решения проблем в подходе Problem Solving, так и на уровне коммуникации и установления отношений с пациентом таким образом, чтобы дифференцировать эти характеристики в зависимости от типа расстройства и персональных характеристик пациента. Поэтому я уверен, что такие удивительные результаты достигаются именно благодаря тщательно разработанной технологии. Впрочем, один из наиболее известных исследователей эффективных технологий Артур Кларк уже много лет назад утверждал: «Любая передовая технология по своим эффектам напоминает не что иное, как волшебство».

Е.В. Существует критика стратегического подхода за его манипулятивность и работу только с симптомом. Что можете сказать по этому поводу?

Дж.Н. Очевидно, что критика по поводу работы с симптомом исходит от всех тех коллег и исследователей, которые работают в долгосрочных моделях психотерапии. В рамках их теоретических подходов невозможно представить изменение, достигнутое в краткие сроки, даже если это демонстрируется результатами эмпирико-экспериментальных исследований. В таком случае все, что происходит, они оценивают только как симптоматическое, а не глубинное изменение. Но систематическое исследование доказало, что это утверждение полностью ошибочно. Американская Психологическая Ассоциация выпустила книгу, в которой два наиболее известных исследователя эффективности терапии Асай и Ламберт утверждают, что более 50% случаев представляют пациенты, работа с которыми требует менее 10 сессий, еще в 25% случаев терапия длится в пределах 25 сессий, оставшиеся 25% случав требуют более продолжительного лечения. Следовательно, я бы сказал, что обвинение в симптоматической ретуши – дань постмодернизму – преодолена на эмпирическом уровне и не подлежит обсуждению.

Другая форма распространенного обвинения касается того факта, что терапевт может казаться слишком манипулятивным по отношению к пациенту. Это обвинение в определенных аспектах справедливо, если относится к первоначальным формам краткосрочной стратегической терапии и в особенности к семейной системной терапии Джея Хейли и Клу Маданес, когда директивность терапевта была необходима для того, чтобы взять власть в отношениях с членами семьи и привести их к изменению привычного дисфункционального взаимодействия.

Однако последние разработки – те, которые относятся и к моей работе, позволили значительно усовершенствовать технику. К примеру, мной и моими коллегами был разработан Стратегический Диалог – своего рода утонченная модель проведения первой клинической беседы, ориентированной на достижение изменений. Главным действующим лицом в ходе Стратегического Диалога является пациент. Терапевт задает вопросы, которые направляют пациента; но именно пациент – тот, кто занимает активную позицию: отвечая на вопросы терапевта, он вовлекается в процесс совместного открытия того, как существует и поддерживается его проблема и – через свои ответы — подводится к пониманию того, как он может решить свои проблемы. С помощью сфокусированных вопросов можно уже на первой сессии привести пациента к новому восприятию ситуации, которое изменяет реакции человека на проблему и благодаря которому необходимость и неизбежность изменений становится очевидной.

Е.П. Последний вопрос: что для вас означает успешная психотерапия?

Дж.Н. Ответ очень простой. Пациент приходит к нам с каким-то расстройством или проблемой, как мы предпочитаем говорить, которая характеризуется страданием и каким-либо личным затруднением. Терапия считается успешной, когда достигается полное разрешение проблемы. Как это измеряется? С помощью техники шкалы от 0 – когда мы встретились впервые, до 10 – когда пациент мог бы сказать, что он решил все свои проблемы. Мы спрашиваем его: «какую оценку по этой шкале вы дали бы себе сегодня?» И пока пациент не дойдет до оценки 10, с которой терапевт согласится – когда оба придут к согласию – терапевтический процесс не может считаться завершенным. Следовательно, мы считаем успешной терапией полное преодоление проблемы.

Е.В. Спасибо за семинар, который Вы провели сегодня и за интервью, профессор!

Comments are closed.